Неточные совпадения
Пожав плечами, Самгин вслед за ним вышел в сад, сел
на чугунную скамью, вынул папиросу. К нему тотчас же подошел толстый человек в цилиндре, похожий
на берлинского извозчика, он объявил себя агентом «Бюро похоронных процессий».
Хоша я еще был махонькой, когда нас со старины сюда переселили, а помню, что не токма у нас
на деревне, да и за пять верст выше, в
Берлинских вершинах, воды было много и по всей речке рос лес; а старики наши, да и мы за ними, лес-то весь повырубили, роднички затоптала скотинка, вода-то и пересохла.
Пока Эйсмонды были за границей, Ришар довольно часто получал об них известия от своего
берлинского друга, который в последнем письме своем,
на вопрос Ришара: что, нашла ли m-me Эйсмонд какое-нибудь себе облегчение и развлечение в путешествии, отвечал, что нет, и что, напротив, она страдает, и что главная причина ее страданий — это почти явное отвращение ее к мужу, так что она малейшей ласки его боится.
Так что, например, если б Тейтч в стенах
Берлинского университета защищал диссертацию
на тему о любви к отечеству, то Форкенбек (президент рейхстага) не только не оборвал бы его и не пригрозил бы ему призывом к порядку, но первый же с восторгом объявил бы его доктором отечестволюбия.
Говорят, будто Баттенберг прослезился, когда ему доложили: «Карета готова!» Еще бы! Все лучше быть каким ни
на есть державцем, нежели играть
на бильярде в
берлинских кофейнях. Притом же,
на первых порах, его беспокоит вопрос: что скажут свои? папенька с маменькой, тетеньки, дяденьки, братцы и сестрицы? как-то встретят его прочие Баттенберги и Орлеаны? Наконец, ему ведь придется отвыкать говорить: «Болгария — любезное отечество наше!» Нет у него теперь отечества, нет и не будет!
Рассказывают, правда, что никогда в Берлине не были так сильны демократические аспирации, как теперь, и в доказательство указывают
на некоторые парламентские выборы. Но ведь рассказывают и то, что
берлинское начальство очень ловко умеет справляться с аспирациями и отнюдь не церемонится с излюбленными
берлинскими людьми…10
Однако
на следующий день он послал письмо к
берлинскому приятелю.
Степан Трофимович отклонил тогдашнее предложение Варвары Петровны и быстро женился опять, даже раньше году,
на одной неразговорчивой
берлинской немочке и, главное, без всякой особенной надобности.
Конечно, эта обширная площадь не длиннее ста шагов и гораздо у́же всякой широкой петербургской или
берлинской улицы, но в сравнении с коридорами и ущелинами, которые данцигские жители не стыдятся называть улицами и переулками, она действительно походит
на что-то огромное, и если б средину ее не занимал чугунный Нептун
на дельфинах, из которых льется по праздникам вода, то этот Ланг-Газ был бы, без сомнения, гораздо просторнее московского Екзерцир-гауза!
—
На днях приехал сюда один знатный немецкий барон с баронессой, супругой, из Берлина. Я вчера,
на гулянье, заговорил с ним по-немецки, не придерживаясь
берлинского произношения.
Тяжелые эти мысли ее и соображения не разогнал, а только рассеял
на минуту своими представлениями в вагоне Висленев, и зато, как только он ушел, оставив ее одну в нумере
берлинской гостиницы, все они снова повисли пред нею в воздухе и качались скучно и безотвязно.
Мое поколение ставило его как писателя очень высоко. Я лично находился
на промежутке десяти лет под впечатлением его"Обломова"(в Дерпте, в конце 50-х годов) и"Обрыва", прочитанного мною с большим подъемом интереса в Швейцарии менее года назад, до нашей встречи в Берлине
на тротуаре
берлинских Unter den Linden.
Если б прикинуть Дерптский университет к германским, он, конечно, оказался бы ниже таких, как
Берлинский, Гейдельбергский или Боннский. Но в пределах России он давал все существенное из того, что немецкая нация вырабатывала
на Западе. Самый немецкий язык вел к расширению умственных горизонтов, позволял знакомиться со множеством научных сочинений, неизвестных тогдашним студентам в России и по заглавиям.
Это была смертельная послеродовая болезнь Александры Михайловны. Через несколько дней она умерла. Леонид Николаевич горько винил в ее смерти
берлинских врачей. Врачей в таких случаях всегда винят, но, судя по его рассказу, отношение врачей действительно было возмутительное. Новорожденного мальчика Данилу взяла к себе в Москву мать Александры Михайловны, а Леонид Николаевич со старшим мальчиком Димкою и своего матерью Настасьей Николаевной поселился
на Капри, где в то время жил Горький.
Года три назад мне случайно попал в руки
берлинский журнал
на русском языке «Эпопея», под редакцией Андрея Белого. В нем, между прочим, были помещены воспоминания о февральской революции Алексея Ремизова под вычурным заглавием: «Всеобщее восстание. Временник Алексея Ремизова, Орь». Откровенный обыватель, с циничным самодовольством выворачивающий свое обывательское нутро, для которого в налетевшем урагане кардинальнейший вопрос: «революция или чай пить?» Одна из главок была такая...
— Пусть нас ведет отец наш полковник
Берлинский, — мы с ним и Константинополь возьмем, и самого победоносного полководца Вылезария
на царский смотр в цепях приведем.
Чернышев не смел его насильно выслать, но опять прислал дежурного сказать, чтобы
Берлинский днем не мог
на улице показываться, чтобы солдат не будоражить, а выходил бы для прогулки
на свежем воздухе только после зари, когда из пушки выпалят и всех солдат в казармах запрут.
Берлинский будто бы ходил во дворец, и результатом этого был тот паек или «прибавок» к пенсии, которым «печерский Кесарь» всех соседей обрадовал и сам очень гордился. Однако и с прибавкою
Берлинский часто не мог покрывать многих, самых вопиющих нужд своей крайне скромной жизни
на Печерске. Но так как все знали, что он «имеет пенсию с прибавком», то «Кесарь» не только никогда не жаловался
на свои недостатки, а, напротив, скрывал их с большою трогательностию.
Берлинский, будто, тогда стоял
на квартире в Гороховой улице, у одной немочки, и дожидался бритвенного прибора, который заказал по своему рисунку одному англичанину. У них в родстве было много лиц, отличавшихся необыкновенным умом и изобретательностью, и один племянник
Берлинского, будто, такие бритвы выдумал, что они могли брить превосходно, а обрезаться ими никак нельзя.
— Орлов! определить всех детей
Берлинского на мой счет. Я его знаю: он храбрый офицер и честный.
Тогда Николай Павлович взглянул, будто,
на Берлинского и сейчас же его узнал.
Только удивительного коня этого нельзя было ввести в Киев, а надо было его где-то скрывать, потому что он был самый лучший
на всем Орловском заводе и Бибикову хотелось его иметь, но благодарная теща сказала: «
На что он ему? Какой он воин!» — и подарила коня
Берлинскому, с одним честным словом, чтобы его в «бибиковское царство» не вводить, а содержать «
на чужой стороне».
На базаре
Берлинского все знали и все ему повиновались, не только за страх, но и за совесть, потому что молва громко прославляла «печерского Кесаря», и притом рисовала его в весьма привлекательном народно-героическом жанре.
Думали, что он очень много может защитить; а это, в свою очередь, благоприятно отражалось
на делах шияновских развалин, которые Бибиков, по словам Сажина, называл «шияновскими нужниками», но зато их не трогал — может, в самом деле из какого-нибудь доброго чувства к
Берлинскому.
Легендарная личность был артиллерии полковник Кесарь Степанович
Берлинский,
на сестре которого, кажется, Клавдии Степановне, был женат покойный Шиянов.
— А
Берлинский мне, однако, правду говорил: все дело было в моменте, и надо было его послушаться и артиллерию пустить. Но только все-таки лучше велеть ему сейчас же выехать, а его бритвенный прибор послать ему в Киев по почте
на казенный счет.
Идет один раз Кесарь Степанович, закрыв лицо шинелью, от Красного моста к Адмиралтейству, как вдруг видит впереди себя
на Адмиралтейской площади «огненное пламя».
Берлинский подумал: не Зимний ли дворец это горит и не угрожает ли государю какая опасность… И тут, по весьма понятному чувству, забыв все
на свете,
Берлинский бросился к пожару.
Государь велел принять в учебные заведения
на казенный счет «всю шеренгу» и увеличил будто бы пенсию самого
Берлинского, а также велел дать ему не в зачет какое-то очень значительное пособие.
Кажется, Бибиков был даже чем-то полезен
Берлинскому в устройстве его детей и вообще никогда
на него не нападал, хотя, по весьма странной любви к сплетням и наушничеству, он знал очень многое о том, что
Берлинский на его счет импровизировал.
Последнее обстоятельство и было причиною, что
на этот двор, под команду полковника
Берлинского, приснастился оригинальнейший богомолец.
С последней Савин был знаком раньше, но младшую, Елиз, которую все звали Лили, он не знал, так как она в Париже в последнее время не жила, будучи
на содержании у
берлинского банкира-миллионера барона Шварцредера.
Но пока Савин восстанавливал свою опороченную репутацию,
берлинская полиция снеслась с полицией других европейских столиц и сочла себя вынужденною,
на основании добытых сведений, арестовать Савина и его сожительницу вторично.
Там достаточно телеграммы или письма какого-нибудь полицейского комиссара, или агента парижской,
берлинской или миланской полиции к префекту или управлению другой иностранной полиции, в Брюсселе, Женеве или Вене, чтобы вся эта брюссельская, женевская и венская полиция была тотчас же поставлена
на ноги по иностранному делу, как бы по своему собственному и заподозренные лица разысканы и арестованы до выяснения дела и присылки всей подробной о них переписки.
В это время Стамбулов орудовал в Болгарии: интриги, обещания, угрозы и даже знаменитые угревые шкуры подготовляли тырновское народное собрание,
на котором, в силу
берлинского трактата, должен быть избираем болгарский князь волею народа.
Сгореть всему Ляояну недолго, и японскому главнокомандующему придётся устроить свою главную квартиру, если верить
берлинским газетам,
на пожарище.
На этот раз их не освободили, и они 26 августа (7 сентября) 1889 года предстали перед судом
Берлинского ландгерихта.